dpd

колени

Разденут
и поставят на колени

Унизят
изнасилуют
и поставят на колени

Расчленят
разрубят рыночным топором
и поставят на колени

Изотрут в порошок
растворят в кислоте
и поставят на колени

Имя коленопреклонённое
вымарают из книг

Всё исчезнет
останутся только ее колени

Мягонькие колени
матери
dpd

друзья

Твои тексты никому не нужны
кроме десятка друзей
Никого не волнует на чем ты ездишь
кроме девятки друзей
Всем плевать на твои отпускные фото
кроме восьмёрки друзей
Никто не опознает твой труп
кроме семёрки друзей
Никто не будет нести твой гроб
кроме шестерки друзей
Никто не выдаст тебя врагу
кроме пятерки друзей
Никто не даст тебе денег в долг
кроме четверки друзей
Никто не сыграет с тобой в преферанс
кроме двух-трёх друзей
Никто не ляжет с тобой в постель
кроме двух-трёх друзей
Твоя душа никому не нужна
кроме одного друга
воображаемого
и ещё одного
dpd

(подражание в. пуханову)

Я вышел рано, до звезды,
в припадке творческой тревоги.
- А получил ли ты пизды? -
спросили братья на дороге.-
Нет, говоришь? Тогда постой
и разворачивай оглобли.
Вернись обратно за пиздой.
Как мы, стань черен и озлоблен.
И лист заполни обходной!
И справки покажи народу!
Ты нам единственный, родной,
но без пизды не будет ходу.
dpd

шины

Возле магазина
ранним ноябрём
зимняя резина
мокнет под дождем.
Палевые псины
вовсе без пород
охраняют шины:
ходит же народ.
У кого "победа",
у кого "жигуль".
Вспоминают лето -
август да июль.
Как тогда любили,
жались по углам.
Как автомобили
разбивали в хлам.
Как рождались дети,
крику на весь дом.
как живём на свете
и перестаём.
Выйти в непогоду
дёрнул же их чёрт.
- Нету никого тут.
Что ты брешешь, Лорд?
dpd

###

Государство не просило
нас на белый свет рожать.
Государству не под силу
на погост нас провожать.
Для удобства преподобий
и спокойствия господ
мы рождаемся во гробе
с хитрой дыркой для сапог.
Пешим ходом до кладбища
от роддома пять минут.
Ветерок, весёлый нищий,
треплет бязевый лоскут.
dpd

меркурий

Он не хочет солнечного мира,
не о мире нынче разговор.
Он желает ядерного взрыва
или две бутылки «Пять озёр».
Он не урка, не бывал на зоне,
мать родную позабыл навек.
Он обыкновенный местный зомби,
а по виду русский человек.
Перед снегом Вологда свинцова,
день единства празднуют менты.
Он читает наизусть Рубцова
среди православной красоты.
Был бы я малюткой-медоваром,
я бы наварил ему тепла.
Был бы металлургом-нибелунгом,
выковал бы меч как для себя.
Мне богиня в рюмочной «Меркурий»
положила шпротину на хлеб.
«Пять озёр», застывшие в лазури,
ждут своих предсказанных судеб.
Первые три стопки, как зегзицы,
набирают дружно высоту.
У меня плацкарта до столицы,
у него билет на Воркуту.
Там живут малютки-нибелунги,
гномы варят горные меда
и поют так стройно и по-русски,
с зомбаками вежливы всегда.
dpd

###

На заборе написано «пидоры»
и фонариков горькая кисть.
Мимо едут народные лидеры
и проходит короткая жизнь.
Шепелявит очкастая гадина,
несчастливая в плотской любви:
до чего же вокруг всё раскрадено!
Ей подруга в ответ: селяви.
Разорилась их холдинг-компания,
но на кофе ещё наскребут.
Парни в худи и девки кавайные
презирают молитву и труд.
В переулках ищи распродажные
мокасины для левой ноги
и пустые надежды бумажные
в электрическом пламени жги.
dpd

паспорт

У дверей гостиницы
вдруг спохватишься,
рукой залезешь в задний карман
и сердце упадет:
а где же паспорт?

Это меня здесь не поселят?
И в обратный поезд не пустят?

Ах, вот же он, в сумке!
Сам его переложил,
сам же и позабыл.

Или еще спохватишься:
где же моя душа?
Что понесу на суд
людей и ангелов?

А потом вспомнишь:
я же ее вложил в свои книжки,
всю вложил, без остатка.
Книжки лежат в пакете,
а пакет в той же сумке.

Полистайте, прочтите:
где-то там она должна быть.
Неужели нет?
dpd

приглашение

Перед расстрелом или после,
уж как получится в судьбе,
ты приходи, товарищ, в гости,
или, быть может, я к тебе.
Нет никого на свете ближе,
тебя запишут, я в уме.
Но ты на ярмарке в Париже,
а я на фесте в Костроме.
Мы тридцать лет по разным клубам
видались редко и мельком
за общим разговором глупым
и ни о чем, и ни о ком.
И лишь теперь, когда расстрела
заметна близкая черта,
вдруг мысль во мне захолодела:
ну как же так? ну как же так?
Не выпьем чаю, не намажем
вишневым джемом бутерброд
и правду сердца не расскажем –
ту, что историк переврет?
Что эти пули? Пара дюжин
застрянет в теле – не скули.
Ты приходи ко мне на ужин,
как отзвучит команда «пли».
Два сноба, два единоверца
найдут и время, и число –
к свинцу свинец и сердце к сердцу,
чтобы от сердца отлегло.
dpd

кальвадос

На последней ступени Ламарка,
между кольчатых и нематод,
«Триумфальную арку» Ремарка
мы читали, вернувшись с работ.

Там герои не знали износа,
не тонули, как мы, в синеве,
а вливали в себя кальвадоса
по бутылочке в каждой главе.

В той юдоли подборщик и грузчик,
почвовед и гидролог в миру,
мы бродили по рощам и кущам,
там, где листья томились в меду.

В одинаковых бурых телагах
уходили мы в стылую глушь
и о наших уютных тиранах
распевали веселую чушь.

Мы молились начальнику-волку,
чтобы нас не кусал за бочок.
Мы просили можайскую водку:
приходи к нам еще и еще.

Но не будь так жестока к гортани,
не шибай омерзительно в нос.
Будь мила, как в парижском шантане,
притворись, будто ты кальвадос.

День за днем после среднего Спаса
возят яблоки мимо полей,
а у нас тут ни сидра, ни кваса.
Есть можайская? Вот и налей.

А потом по страничке, по кругу,
издевательски или всерьез,
семь студентов читают друг другу,
как там любят и пьют кальвадос.

Каждый вечер как времени вывих,
но наутро светлеет окно
и мешки оживают на нивах
и уходят на Бородино.

Но однажды, как будто впервые,
белым светом зажжется трава
и не Эрих, а просто Мария
даст нам вольную на Покрова.